Архантропы вселенной или Прикосновение к любви - Страница 81

— Ну что же, в таком случае, действуйте, а я подготовлю группу захвата, чтобы могли помочь вам на месте.

— Спасибо.

— Час на сборы и на аэродром.

* * *

Василий сидел у костра рядом с Ларисой, и вместе со всеми, подпевал. В лесной тишине тихие голоса разносились далеко вокруг.

Последний аккорд, и закончилась грустная песня, про девочку из Нагасаки, которую убил какой-то пьяный матрос в далеком южном порту.

Снова заиграла гитара, и зазвучала очередная песня, на этот раз из репертуара Высоцкого. Кто-то из ребят, подкинул несколько поленьев, в угасающий было костер, и присел рядом.

На этот раз Василий лишь слушал и не подпевал. Невольно он вспомнил, как стал участником этой экспедиции.

Лариса сумела уговорить коллег по поисковому клубу и в июне она позвонила и сообщила, что в конце следующего месяца они намерены провести экспедицию к месту взрыва. Василий взял отпуск, и встретил приехавших на вокзале. Группа состояла из десяти человек. Они вытащили на перрон столько вещей, что Василий даже испугался и подумал: — Неужели они все это смогут дотащить на себе, или они намерены взять проводников? Однако его опасения оказались напрасными. Все было рассчитано, и когда он сказал, что договорился насчет транспорта, и он ожидает их в сотне метров от вокзала, все моментом закинули огромные рюкзаки на плечи, взяли сумки, и Василию оставалось только предложить Ларисе помочь нести её сумку. Та согласилась и тут же начала по ходу движения знакомить его с членами поискового отряда. В этот же день они прибыли в поселок Выруй, где, не разбивая лагеря, договорились о ночлеге.

Самым сложным было договориться с кем-нибудь из местных жителей, стать проводником. Никто не хотел идти, даже за деньги. Однако, в конце концов, проводник нашелся. Им оказался пожилой мужчина по имени Прохор Семенович. Позже Василий узнал от Ларисы, что тот купился на то, что ему пообещали, если он станет проводником, отличную канадскую двухместную палатку. На крайний случай Василий, и сам мог справиться с этой задачей, поскольку приблизительно помнил маршрут движения, но вот вести людей через болота, не посмел бы.

Поэтому, когда вопрос с проводником решился, вся группа тут же тронулась в путь и к вечеру добралась до кратера. Разбили лагерь, а с утра начали обследовать.

За два года, что прошло с момента взрыва, многое изменилось. Во многих местах появилась растительность, и только сама воронка, мало чем отличалась от той, что видел он год назад. Разве что ветер нанес мусор из сухих веток и листьев, которые после зимы частично перегнили и словно наросты пятнами выделялись по пологим стенкам кратера.

Василию поначалу показалось всё несколько скучноватым, все эти замеры, взятие проб, бесконечные фотографирования местности, но зато вечером, когда вся группа собиралась у костра, все стало на свои места. Повеяло романтикой и немного забытой юностью, когда и он, будучи студентом, ходил с друзьями в поход. Посиделки у костра, песни, разговоры, запах наваристого супа из тушенки. И сразу стало легко и хорошо на душе. А когда его вдруг потянуло к Ларисе, и та, неожиданно ответила взаимностью, мир неожиданно преобразился и приобрел, чуть ли не розовый окрас.

Неделя, точнее пять дней, которые они провели в окрестностях эпицентра взрыва, пролетела довольно быстро. За это время было собрано достаточно много материала, для того, чтобы сделать интересный и познавательный отчет. Единственное, что не удалось сделать, это раздобыть хотя бы какие-то следы взорвавшегося в этих местах объекта. И хотя, несколько человек из отряда, облазили окрестности на несколько километров от эпицентра, ничего интересного найти не удалось. Накануне дня, когда группа намеревалась сняться с места и идти обратно в поселок, неожиданно ухудшилась погода, и пошел дождь. Он накрапывал еще с утра, а к обеду пошел настоящий ливень, так что всю вторую половину, просидели в палатках. Пришлось отказаться от прощального ужина у костра, решив потом устроить его где-нибудь на пути к поселку. Утро тоже не предвещало ничего хорошего, собираться пришлось под моросящим дождем. Когда тронулись в путь, Прохор Семенович сразу предупредил, что, возможно, придется возвращаться другой дорогой. Впрочем, это меньше всего расстроило народ. К тому же часть продуктов уже было съедено, так что нести поклажу было легче.

Василий, как ни старался, не смог разговорить проводника, но на обратном пути, он пристроился с ним рядом, и с шутками да прибаутками, мало помалу завоевал его доверие, и потихоньку выудил кое-какие сведения. Оказалось, что в свое время он был дружен с Ионычем. У них всего-то два года разница. Однако, когда Прохор Семенович женился, дружбе наступил конец, отчего, он уже и сам не помнит, или просто не стал говорить почему, но факт остается фактом.

С тех пор они лишь здоровались и только. Да и вообще, в поселке Ионыча не любили. Считали его отшельником, а когда к нему стал приезжать племянник, то и вовсе невзлюбили, так как тот стал щеголять в обновках, которые тот ему привозил из Москвы. А местные этого жуть как не любили.

— Да и прижимистым был покойный, никогда ни с кем не выпьет, а уж угостить водочкой ни в жизнь, — пробурчал напоследок Прохор Семенович.

Все услышанное, Василий хотя и не записывал, но, как говорится, наматывал на ус, чтобы потом литературно оформить в виде репортажа, где наряду с прочим, будут описаны колоритные характеры местных жителей, приукрасив их, естественно своими байками. Его статья, полагал Василий, найдет достойное место в виде главы в будущей книге, где как он уже мечтал, появится и его фамилия.