Архантропы вселенной или Прикосновение к любви - Страница 68

— Ну, передал, дальше что?

— Ничего. Мы с ним давно правда виделись. Я тогда упомянул, что, возможно, поеду с экспедицией в Коми. Он сказал, что у него там родственник живет. Ионычем звать. Если буду в тех местах, привет передавай. Вот собственно и все. Если побеспокоил вас, так вы извините бога ради.

Ионыч хмуро посмотрел на Сея.

— Как он там, в Москве-то?

— Да вроде ничего был, когда мы виделись, жив здоров. По прежнему суетной такой.

— Ну что же, и то хорошо, что жив и здоров. Ежели увидишь еще, то кланяйся, и скажи, чтобы в гости приезжал.

— Обязательно передам.

— И на том спасибо, бывай здоров, — после чего дверь за Ионычем закрылась и снова послышался лязг задвигающегося засова на двери.

— А старичок-то не так прост, как показалось сначала, — подумал Сей и пошел обратно. Игорь ждал его возле соседнего дома и обратно к машинам они пошли вместе.

— Что-нибудь удалось узнать?

— Удалось, но мало. Очень много мата в тексте и очень трудно понять, о чем он думает. Мысли буквально скачут в разные стороны и так сильно наслаиваются друг на друга, что невозможно сосредоточиться и понять хоть одну мысленную фразу целиком. Одно я понял точно, что он очень встревожен нашим приездом, словно опасается, что мы можем помешать каким-то его планам. То, что они нашли космический корабль, это точно, и то, что он взорвался, ему известно, но никаких других данных узнать не удалось.

— Что же, уже это неплохо, а потому надо найти место взрыва и взглянуть самим, что и как, а там решим, что делать дальше.

— Согласен с тобой.

— Вот и отлично. Значит, завтра отправляемся на поиски.

Глава 6

В тот же день, с большим трудом Игорю удалось уговорить одного из местных жителей, пойти с ними. Идти без провожатого по местным лесам и болотам было опасно. Как только рассвело, группа быстро позавтракала и отправилась в путь. И хотя большинство членов экспедиции, были люди молодые, все же к обеду все основательно притомились, поэтому решено было сделать привал.

Немного отдохнув, снова тронулась в путь. Несмотря на то, что в распоряжении группы были точные координаты взрыва, которые установил американский спутник-шпион, и приборы, позволяющие определиться на местности, найти это место оказалось не так просто. И все же к вечеру, ближе к семи, группа вышла к месту, где сплошняком лежали поваленные деревья, а спустя какое-то время, они оказались возле воронки, которая явно была местом взрыва.

До наступления темноты, было решено разбить лагерь, чтобы на следующий день начать полномасштабное изучение местности. Так и сделали. Поставили палатки, разожгли костер, но желание как можно скорее начать изучение таинственного объекта, влекло каждого, и поэтому, не выдержав, в наступивших сумерках, все же кое-кто, успел спуститься в центр воронки, дабы убедиться, что на её поверхности нет хоть кусочка того, что вызвало этот гигантский взрыв.

Утро и три последующих дня прошли в изучении объекта и окружающих окрестностях. Была задействована вся, взятая с собой аппаратура, сделаны сотни снимков, проб грунта, и даже произведены раскопки, которые показали, что объект или вещество взорвались, распавшись на атомы и молекулы.

Сей принял самое активное участие в сборе информации. Что-то копал, делал записи в своем бузере, который не вызывал ни у кого никаких подозрений. Лишь однажды, произошла накладка, когда во время обеда он улучил момент, один спустился в кратер и с помощью бузера стал что-то делать. Однако, неугомонная Бойм, моментально усмотрела в этом что-то загадочное. Не выдержав, она в тот же день вечером спросила Сея:

— Можно поинтересоваться, а что это вы делали в обед в кратере?

— Я?

— Естественно.

— Фиксировал объемное изображение воронки. Это позволит произвести кое-какие расчеты и определить параметры взрыва, массу вещества и возможно ответит на кое-какие вопросы.

— И какие, например?

— Какого типа космический корабль мог взорваться в этом месте.

— Очень интересно.

— Возможно.

— Слушайте, Сей, как это вам удается постоянно разжигать мое любопытство?

— Понятия не имею. Наверное, вы смотрите на меня, и постоянно думаете обо мне, как о… гуманоиде. Это плохо. Нет, не потому, что это действительно так, а потому что я все же в физиологическом плане много ближе к человеку, а стало быть, во мне, нет, как бы это выразиться, ничего интересного для изучения. Как только вы это поймете, вы сразу потеряете ко мне интерес. Уверяю вас.

— Какой вы, однако.

— Какой?

— Я подумаю над вашими словами. Но это вопрос времени, а пока, вы правы. Как представитель науки, я постоянно вспоминаю о вас, вы уж извините.

— А знаете, это даже хорошо.

— Правда.

— Конечно. Когда начинаешь сам себя считать не тем, кем ты есть на самом деле, а представляешь себя частицей общества, в котором живешь, то это не совсем хорошо. Это значит, что ты забываешь о родных и близких, о тех, кого ты оставил в своем родном мире. И хотя я понимаю, что я никогда не увижу его, это не значит, что я должен забыть его, вычеркнуть из своей памяти. А вы напоминаете мне кто я, и не даете этого сделать. Так что я могу лишь сказать вам, спасибо.

— Надо же. А вы вовсе не такой, как я о вас думала. Совсем, совсем не такой. Вот уж кому я завидую белой завистью больше всего, так это вашей Лизе.

— Да!

— Впрочем, зависть, какая бы она ни была, белая или черная, в любом случае плоха.

— Вы так считаете?